Как обеспечить безопасность на производстве и снизить риски травматизма? Почему важно учитывать психологию сотрудников и адаптировать подходы к разным поколениям? Помогают ли современные технологии в борьбе с производственными травмами? И что стоит за концепцией «нулевого травматизма» и необходимостью ее достижения? Об этих и других вопросах мы поговорили с Алексеем Прудниковым, директором Центра развития культуры безопасности АНО «Корпоративная Академия Росатома».
В интервью эксперт рассказал о текущих проектах Центра, проблеме формализма в обучении и важности профилактики травматизма, а также поделился, как создать безопасную рабочую среду на предприятиях атомной промышленности.
Фотография: Алексей Прудников (личный архив эксперта)
Алексей, чем занимается Центр развития культуры безопасности «Росатома» и какие проекты вы сейчас реализуете?
В России и за рубежом есть много практик, направленных на обеспечение безопасных условий труда, но среди них нет однозначно верных и всемирно применимых, которые гарантируют вам 100%-й результат, поскольку безопасность состоит из множества взаимозависимых факторов. Получается, важно действовать в разных направлениях, чтобы в итоге достичь планомерного снижения травматизма.
Центр развития культуры безопасности был создан для поиска (как «внутри», так и «снаружи»), обмена и апробирования в организациях ГК «Росатом» практик профилактики происшествий, направленных на внутренние установки человека и факторы, влияющие на его поведение. Говорят, не существует веры без дел, так и безопасность невозможна без практики. Поэтому в вопросах защиты здоровья сотрудников отдельное внимание мы уделяем именно психологическим аспектам, но при этом всегда ориентируемся на практическое применение теории непосредственно в работе.
Поскольку мы работаем с производственными организациями, все — и теория, и психология, и практика — должно приземляться на конкретные действия «в полях». Эта работа не только и не столько про сохранение правил на подкорку мозга, сколько про формирование внутренней ментальной потребности в безопасном поведении и реализации ее виде привычек и навыков в повседневной деятельности.
Отдельным блоком нашей работы идет развитие открытости в вопросах безопасности среди работников всех уровней, наряду с развитием лидерства в безопасности. Это абсолютный гигиенический минимум, как и работа по профилактике опасных ситуаций и рисков.
Работа Центра развития культуры безопасности основана на 3 основных направлениях:
- коммуникация;
- обучение;
- изменение производственных процессов.
Правильная диагностика позволяет подобрать необходимый инструментарий для конкретной организации или подразделения, а не «грести всех под одну гребенку».
В условиях дефицита кадров многие компании стали чаще принимать как более возрастных, так и более молодых работников. Как у вас устроена работа с разными поколениями, и есть ли отличия в восприятии вопросов безопасности?
Безусловно, говоря про учет специфики работы с людьми, важно остановиться на теории поколений. Мы хорошо знаем, что у разных поколений могут отличаться приоритеты, внутренние установки и потребности, вследствии чего и возникает необходимость адаптации работников и создания гибкого подхода к трудящимся всех возрастов.
Приведу пример из практики. Принято считать, что VR-формат больше подходит для молодежи, поскольку миллениалы и зумеры более свободно пользуются технологиями, интернетом и быстрее адаптируются к современным инструментам. Но у нас были прецеденты, когда люди старшего поколения, которые никогда в жизни не видели таких инноваций, наоборот, крайне позитивно восприняли формат виртуальной реальности. Для них это была возможность узнать что-то совершенно новое, с чем они прежде не сталкивались, поэтому такие работники были глубоко вовлечены в процесс обучения с VR-тренажером в отличие от молодежи, которых уже сложно удивить и заинтересовать в силу высокой насмотренности и активного пользовательского опыта.
В Росатоме существует отраслевой совет молодежи (ОСМ) — развитое сообщество молодых работников с большим количеством различных инициатив и активной поддержкой руководства. Одно из направлений деятельности ОСМ — как раз вопросы безопасности. Ребята проводят «патрули безопасности», обучают и информируют коллег, участвуют в различных чемпионатах, организовывают КВИЗы.
Со своей стороны мы постоянно и плотно с ними взаимодействуем: методически поддерживаем и иногда даже пытаемся немного покреативить: например, выпускаем специальный мерч и разрабатываем стикеры. Ребятам это нравится, причем если бы мы делали подобное для более возрастного поколения, вероятно, они бы нас вряд ли поняли.
Следующий вопрос также связан с производительностью труда и дефицитом кадров, который зафиксирован в России. Так, нехватку персонала многие компании компенсируют увеличением нагрузки на работников, то есть непосредственно ростом производительности труда. Кажется, что перегруженный работник с большей вероятностью может травмироваться. Испытываете ли вы проблемы кадрового голода и как справляетесь с этим?
Сегодня работодатели, действительно, встречаются с острой нехваткой персонала. Влияет ли это на безопасность? На первый взгляд, может, нет, но фактически, разумеется, влияет, и здесь вы совершенно правы.
Когда нужно за меньшее время и с меньшими ресурсами выполнить большой объем работы, приходится повышать производительность. Вопрос безопасности напрямую связан с усталостью работников, поэтому производительность должна повышаться за счет реализации целого комплекса различных мер, а не только за счет человеческого ресурса. Например, технологической адаптацией и автоматизацией процессов, переорганизацией работы, но, разумеется, не перегрузкой штатных специалистов. При внедрении любых решений важно не убирать фокус с обеспечения безопасности.
В 2019 году «Росатом» присоединился к концепции нулевого травматизма Vision Zero. Проблема концепции в том, что нередко за следованием к нулевому травматизму идет сокрытие НС: на бумагах одно, а в реальности — совсем другое. Думали ли вы в этом фокусе над Vision Zero и как, на ваш взгляд, справиться со стремлением самих сотрудников скрывать травмы ради «чистой» отчетности?
В самой концепции Vision Zero нет ничего плохого. Вопрос в том, как ее понимают и используют сами люди. Поэтому важно рассматривать концепцию не с формальной, а с практической и содержательной точки зрения.
ГК «Росатом» с 2019 года придерживается концепции нулевого травматизма, это идеологическая основа отраслевого проекта по развитию культуры безопасного поведения, и много работы ведется в том числе в вопросах развития осознанности со стороны работников.
Если говорить о сокрытии несчастных случаев — тема сложная. Во-первых, для снижения случаев сокрытия стоит больше внимания уделять развитию открытых и доверительных отношений на всех уровнях, о которых я уже упоминал выше, во-вторых, нужно проанализировать систему целеполагания в безопасности на разных уровнях руководства. Реактивные цели из серии «отсутствие учетных несчастных случаев в подразделении» могут быть заменены или дополнены проактивными показателями, направленными на работу по профилактике травматизма.
Представьте, когда у работника ипотека, а дома — жена, двое детей и собака, понятно, что если его лишат премии за ухудшение статистики по несчастным случаям, то возникает соблазн их скрыть. Естественно, производственные руководители и специалисты по охране труда иногда пытаются это делать, чтобы в итоге не лишиться премиальной части своего дохода.
Поэтому для нас внедрение Vision Zero не имеет своей главной задачей достичь официального нуля в графе «травматизм» любыми средствами и способами, а является возможностью рассмотреть привычные процессы немного под другим углом, а также собрать, апробировать и тиражировать различные практики профилактики происшествий.
Как изменить поведение людей в отношении безопасности, если они воспринимают риски как нечто маловероятное, что с ними не случится? Могут ли полученные травмы или неудачи положительно повлиять на отношение человека к безопасности в дальнейшем?
Дискуссионный вопрос, должен ли работник чувствовать полный комфорт и безопасность на рабочем месте или страх опасности также помогает избежать травм. Поскольку исследования показывают, что стресс в целом — это неплохо, но излишний стресс, наоборот, далеко не всегда можно считать полезным для психики человека. Получается, важно выдержать баланс, чтобы объяснить взаимосвязь между опасностью и травмированием, но при этом важно осознавать риски для психики, которые могут быть получены, например, при демонстрации настоящих человеческих увечий на фото- или видеоконтенте.
Немного раскрою этот пример из практики: существует психологический инструмент, который, по сути, как раз вызывает стресс. Он неофициально называется «Черная книга», там хранятся фотографии с мест происшествий, включая тяжелые травмы, ранения, смертельные случаи, но мы их активно не транслировали среди персонала, понимая возможные негативные последствия для ментального здоровья работников.
Человек, который сам травмировался или стал свидетелем НС, как правило, с гораздо большей осторожностью выполняет подобную работу. Но большинство работников, к счастью, с происшествиями не сталкиваются, поэтому для более осознанного восприятия опасностей и объективной оценки рисков нужно не только показывать «страшные картинки», а пробовать максимально широкий набор инструментов: от диалогов о безопасности, обучения с разбором НС, применения нестандартных форматов вовлечения (например, VR-технологии) до применения дисциплинарной практики в случаях, когда другие инструменты, к сожалению, не работают. И уже после этого необходимо использовать именно те практики, которые показали себя самыми эффективными
Как обеспечить безопасность в условиях быстро меняющихся технологий и процессов, когда новые риски появляются гораздо быстрее, чем можно на них среагировать? С какими новыми технологиями вы работаете?
Залог успеха в вопросах безопасности — в системном применении уже существующих принципов и постоянном поиске новых практик и идей, уже зарекомендовавших себя у коллег либо появляющихся как раз вместе с развитием технологий. В то же время далеко не всегда внедрение новых практик и технологий гарантирует вам нулевой травматизм, иногда важно более осознанно использовать уже существующие инструменты и использовать устоявшиеся положительные привычки и социальные нормы.
Я согласен с коллегами, выделяющими 4 основных направления в работе по обеспечению безопасности, которые остаются при любых изменениях процессов или технологий:
- документальное обеспечение;
- организационное обеспечение;
- техническое обеспечение;
- работа с человеческим фактором.
Стремление к безопасности — это тернистый путь, особенно с учетом, что технологии не стоят на месте и необходимо внедрять новые системы, не забывая при этом про технологическую и ментальную адаптацию работников к постоянным переменам.
За последние 20 лет «Росатому» удалось в 15 раз снизить количество случаев производственного травматизма и в 8 раз — количество случаев травматизма со смертельным исходом. Цифры, согласитесь, впечатляющие. Однако несчастные случаи, к сожалению, все еще происходят, поэтому наш путь — стремление к нулевому травматизму и технологическому лидерству вместе с Vision Zero и научно-техническим прогрессом. А инновации в «Росатоме» и разрабатываются и применяются самые разные, особенно учитывая технологическое разнообразие компании: от добычи руды до управления «мирным атомом» или развития Северного морского пути, а также специфические виды безопасности — ядерную и радиационную».
Хочется задать вам в некотором смысле глобальный вопрос. Какие цели ставит себе Центр и вы лично на следующий год в области охраны труда? Изменилось ли ваше отношение к гарантии безопасности: это утопия или реальность?
Искренне считаю, что нулевой травматизм достижим даже в «Росатоме», где работает почти 400 000 человек. Другой вопрос, что это за травматизм: тяжелый, смертельный или микротравма. Снижение травмирования достигается, в первую очередь, за счет профилактики. Причем профилактика — это идеологическая основа, то есть буквально подход к работе.
Это непростой путь, я бы сказал, титаническая работа, которая займет годы, но в результате мы все равно можем прийти к желаемому результату — снижению травм до нуля. Это не утопия, а сложно достигаемая цель, к которой можно прийти при условии системного развития безопасности по всем 4 направлениям, вместе с развитием лидерства и открытости в вопросах безопасности.
Поскольку я руковожу Центром развития культуры безопасности, не могу в вопросе о достижимости нулевого травматизма не упомянуть кривую Брэдли. Кривая Брэдли показывает, что в зависимости от существующего уровня культуры безопасности нулевой травматизм воспринимается сильно по-разному. И между четырьмя уровнями этой системы всего один шаг, казалось бы, это немного, но иногда преодолеть его очень сложно — например, для перехода со второго уровня на третий (с зависимого уровня развития на независимый) нужно фундаментально изменить восприятие работниками понятия безопасности, изменить их отношение. Этот шаг очень сложный и большой.
Сколько лет уйдет на полную трансформацию? Не знаю, но считаю, что для фундаментальной трансформации подходов к безопасности нужно минимум 5-7 лет, возможно, даже больше. На уровне одной конкретной организации — это, в лучшем случае, 2-3 года, а если брать всю госкорпорацию, то это вопрос стратегический, требующий последовательного решения. Будет отличным результатом, если к 2030 году работу по системному развитию культуры безопасного поведения начнут около 100 производственных организаций ГК «Росатом».
Одна из наших основных задач — тиражирование методологии развития культуры безопасного поведения. Поскольку за время работы Центра была наработана существенная экспертная база по применению самых различных практик и инструментов повышения осознанности работников в вопросах безопасности, внедрения их в систему управления охраной труда и развития культуры безопасного поведения на предприятиях в целом. На основании этого опыта вышла собственная методология, поэтому одно из ключевых направлений нашей работы — ее распространение в организациях атомной отрасли. И здесь есть большое поле для деятельности, поскольку организаций немало — более 400.
Методику мы постарались сделать максимально универсальной, хоть я в начале интервью и говорил, что всегда важно учитывать специфику (смеется — прим.ред.). Здесь важно понимать, что одно другому не противоречит.
Помимо тиражирования методологии наша задача — развитие лидерства на четырех уровнях: от руководителей организаций до простых работников. Но наше лидерское сообщество — тема отдельного большого разговора, а сейчас скажу лишь, что один из текущих фокусов внимания — нестандартный формат Клуба генеральных директоров, которые самоорганизуются и проводят встречи «без галстуков».
Главная ценность такого формата — это диалог между людьми, которые наделены властью и способны напрямую влиять на процессы, принимать конкретные решения. Они обмениваются опытом друг с другом и внедряют в работу лучшие практики.
Сегодня мы много говорили про формализм в вопросах безопасности, для меня одно из самых ярких проявлений формализма — обучение по охране труда. К сожалению, если говорить о внешних обучающих организациях, то очень редко сталкивался с реальным обучением не «для корочки», а чтобы человеку на понятном языке разъясняли содержание и необходимость соблюдения правил и инструкций, чтобы был разбор сложных ситуаций из практики и реальная отработка навыков безопасной работы, без которых эффективность обучения по охране труда, я уверен, крайне невелика. И это тоже одно из планируемых направлений нашей работы.
Мы живем в непростое время: большой объем информации, быстрая динамика, стресс, специфическая геополитическая обстановка. На мой взгляд, чтобы, как минимум, не сойти с ума, а лучше — быть эффективным, нужно развивать не только hard, но и soft-skills, то есть мягкие навыки, такие как критическое мышление, адаптивность, умение договариваться и способность учиться. Наш Центр во многом занимается именно этими вопросами.
Сегодня риски появляются быстрее, чем мы успеваем придумать к ним барьеры, поэтому сочетание жестких и мягких навыков, так называемых метанавыков, позволит нам стать более устойчивыми. Внутренняя готовность к «черным лебедям» в максимально широком смысле позволит нам выработать эту устойчивость. Считаю, что за этим подходом будущее.
комментарий